Дорогие мои. Хорошие. Выпуск – 2009… С Богом. Еще прощальный банкет в «Рэдиссон»е, и все: УХОЖУ В ЛЕСА лесным братом, машины депутатов и чиновников под откос пускать… :)
Справа – грозный пес Амур. Не любит депутатов и министров.
Ну а выпускникам отдаю честь – как 40 лет назад, в далеком 1969-м, когда я также окончил школу и ушел в армию!
Честь имею, господа выпускники!
А я – а я… на озеро, к рассветам, закатам. К рыбам глубинным…
Не глядя на сумрачное название поста – в нем предвкушение окончания сумасшедшего учебного годика 2008-2009. Пред-вкушение лета, пред-вкушение отдыха, вкушение ожидания всего пред-стоящего – даже волосы дыбом встают у ирокезов!!! (В роли ирокеза – мой младший внук Дёма, напомаженный своими фантазийными родителями :)
Ну вот и отшумел денек рождения – праздник, пропитанный горечью утраты Олега… Завершающий аккорд особенно удался: собрались только родственники – маленькие и большие, с бородами и без оных, разных полов, вероисповеданий и мест проживания. Была даже моя любимая сватья из Рыбницы (Приднестровье) Полина, мама нашего родного зятя Сережи. Подарила такое, что я чуть не поехал крышей – ТЕРМОКРУЖКУ! Наливаешь кипяток, и из черной, как смоль, кружка становится белой, но с фоткой, на которой мы с женой и все (ПОКА все! Анечка, верно? ;-)) наши ВНУКИ И ВНУЧКИ!!! А с обратной стороны надпись: «Деда, мы тебя любим!». Не хвастаюсь, хотя люблю иногда прихвастнуть, но приятны до жути такие подарки!
Жаль, пока фоток не могу вывесить; пока младшие купят проявитель-закрепитель, пока проявят пленку, пока настроят увеличитель, пока напечатают…. Вобщем, какое-то время им дать нужно.
В гримерке Олега Янковского непривычно тихо. На столе — детский рисунок. Он смотрел на него перед каждым выходом на сцену. И даже в последние месяцы, несмотря ни на что, жил и, как бы, говорил нам: «Улыбайтесь, господа, улыбайтесь».
Умер Олег Иванович Янковский.
Великий художник, великий человек.
Есть чужие люди, уход которых воспринимается настолько болезненно, словно это уход родного человека. Олег Янковский для меня из их числа.
Как никто, он умел присваивать слова и мысли любой роли, делая их не только своими, а МОИМИ. Когда он работал (не могу сказать – «играл»), меня вдавливало в кресло от ощущения, что это я, что это про меня, что это МОЁ. Это его умение сказать за каждого из нас наше самое важное и сокровенное – прямой признак Гения.
Больно, горько, тоскливо.
Но утешает одно – Господь знает, когда и кто Ему нужен там, за порогом земной жизни.
